Стоматолог делал вид, что страшно рад нас видеть, но по нежному подёргиванию галстука и гульфика было видно, что ключевое слово тут — страшно. Он кажется, еще не очень отошел от нашего прошлого визита.
Я еле дотерпела, пока красивая рана на месте бывшего зуба затянется, чтобы ломануться в стоматологию за временной ширмой, скрывающей позор.
Баба без переднего зуба — редкий праздник для всей семьи. Овечкин — мое новое домашнее имя. Каждый норовит пошутить, вдруг я решусь на улыбку всего колхозного тына.
Нет, конечно, пупс пытался меня убедить, что улыбка моя осталась харизматичной, как у хоккейного форварда, но видел бы кто ту хитрую морду! И я сейчас не про Овечкина.
Усадив меня в кресло, доктор умчался, доверив своей помощнице такого же цвета, но не с трясущимися ручками. Они не могли трястись, они могли только колыхаться. Таких сардельчатых рук у стоматологов я никогда не видела, а я видела много стоматологов в своей жизни.
Сарделькорукая дама должна была сделать слепок моей верхней челюсти, чтоб по нему отлить капу, как у боксера. Выходя на ринг улицу, ее надо надевать, а дома можно снять и навещать холодильник без неё.
Не мешкая, в литровой бадейке, дама развела голубой липкой субстанции и всю её вывала на металлический каркас будущего слепка, подобрав пальцами, для эстетики, свешивающиеся лохмотья. И впихнула в меня всю эту громоздкую конструкцию.
Кто-нибудь пытался когда запихнуть себе в рот сразу половину торта? Вместе с руками, конечно! Эффект был неожиданным только для неё, для меня он был совершенно закономерным.
Зависнув на пару секунд и попытавшись вдохнуть через набитый пластиком и сардельками воздуховод, немедленно всё ей вернула, вместе с завтраком, каркасом и голубыми хлопьями несостоявшегося слепка.
Пока я отплевывалась и вычищала из недр своих избыток рвения помощницы, она гремела посудой и прочим звонким реквизитом. Что удивительно, не верещала, соскребая с себя декоративные ароматные разводы. Ковырялась молча.
Зато, когда она начала на второй раз разводить месиво, у меня чуть и вторая челюсть не пострадала от предстоящей экзекуции и собственного крика. Доктор идти на шум побоялся, прислал другую помощницу. Та была вполне стоматологически пригодна. С изящными тонкими пальцами и уверенными движениями светской львицы.
Вот тут мне наконец свезло. Всего десять минут и я уже обладатель прекрасной боксёрской капы, ловко прикрывающей мой щербатый частокол от насмешек пупсика и чужую психику от моей харизмы.
Всего три-четыре визита за следующие два месяца, по словам изящной помощницы доктора и я стану владелицей нового, встроенного резца небывалой прочности. Я верю, пупсик грустит. В образе Овечкина я ему больше нравлюсь, есть место для посторонней соломинки.
